Проведенное во время прошлого кризиса исследование ВЦИОМа дает интересную информацию о поведении россиян в сложные времена.

В конце весны 2009 года ВЦИОМ опубликовал результаты интересного исследования, посвященного реакции населения России на бушевавшие в то время проблемы. Оно называлось «Личные стратегии адаптации россиян к кризису» и было составлено на основе сравнения ответов на ряд вопросов, которые задавались респондентам осенью 2008 – весной 2009 годов. То есть первые опросы прошли в то время, когда разговоры про кризис еще не воспринимались всерьез, а последние – когда мы почувствовали прекращение падения.

Напомним, что хотя мировой экономический кризис стартовал в сентябре 2008 года, если не летом, в России активная фаза началась только в ноябре, а некоторые регионы почувствовали ухудшение лишь весной. Пик падения рубля пришелся на конец зимы – начало весны, когда с уровня 24,40 доллар вырос до 36,43 рублей, в апреле произошел отскок до уровня 33,40 руб/$. ВВП России в первом квартале 2009 года упал на 9%, затем началось постепенное восстановление.

В момент подготовки доклада специалисты ВЦИОМа еще не знали, что захватили самое тяжелое время для бизнеса и населения. Глядя на их цифры и выводы с точки зрения сегодняшнего опыта, можно оценить корректность выводов. Но главное – исследование прошлого кризиса позволяет лучше понять, что происходит и будет происходить сегодня.

Динамика курса доллара США в 2008-2009 гг.

Правда, злые языки говорят, что история учит нас тому, что история нас ничему не учит...

Чертовщина в сознании

Исследование ВЦИОМа было призвано проверить ряд гипотез: адаптировались ли россияне к кризису за полгода; стали ли усерднее работать для преодоления негативных изменений в своей жизни; есть ли «антикризисный запас» сбережений, в каких валютах и где они его хранят; на какую стратегию борьбы с кризисом сделали ставку наши сограждане – на поиск альтернативных доходов или сокращение расходов; как меняется структура общества, готово ли оно к протестам из-за ухудшившихся условий жизни.

В силу своей глубины кризис затронул практически всех. Однако ощущение проблем приходило постепенно. В октябре 2008-го, когда на мировых рынках все даже не рушилось, а уже было разрушено, 47% россиян заявляло, что среди их круга общения тема кризиса не обсуждается вообще. Дальше цифра «безразличных» бодро поползла вниз, и в марте похвастать полным невниманием к проблемам могли лишь 19% опрошенных.

Обсуждение экономических проблем почти неизбежно заставляло людей примерять картину к себе лично. О том, что тема кризиса их почти не беспокоит, в декабре 2008 г. Заявлял 21% опрошенных, а в феврале таких осталось всего 11%. Однако с первыми же признаками стабилизации сознание стало вытеснять мысли о кризисе. Уже в апреле доля людей, говоривших о сильной обеспокоенности кризисом, снизилась с пиковых 57% до 43%, а людей, заявлявших, что проблема кризиса их практически не беспокоит, выросла с 8 до 11%.

Доля людей, оценивающих ситуацию в стране как плохую, в апреле уменьшилась с 51% в марте до 41% в апреле, а число тех, кто считал, что в стране все нормально, выросло с 29% до 39%. Так что принятая властями стратегия сохранения «хорошей мины», т.е. рассказа о том, что кризис не затронет нашу страну, по-видимому, была правильной.

Кризис и работа

Негативные новости сказались на производительности труда. В марте-апреле только 35% опрошенных говорили, что перемены, связанные с финансовым кризисом, не повлияли на их сосредоточенность на своих обязанностях. Остальные в той или иной степени теряли работоспособность под грузом «плохих мыслей».

Опрос в кризисные месяцы показал, что в целом люди стали работать усерднее и больше, чем раньше. Однако, во-первых, незначительно, а во-вторых, данные для разных групп населения сильно различаются.

Кризис практически не повлиял на напряженность труда обычных рабочих и тружеников сельского хозяйства. По мере роста уровня образования и ответственности напряженность труда возрастала: об этом заявили 19% государственных служащих и 21% представителей науки, культуры. А вот среди предпринимателей сложилась неоднозначная картина. С одной стороны, 27% из них отметили, что им приходится работать больше. Вместе с тем 24% предпринимателей сказали, что работают менее напряженно, чем раньше. С представителями рабочих специальностей понятно: они целиком зависят от внешних условий и мало могут повлиять как на свою загрузку, так и ситуацию в целом, в то время как тем, «кто наверху», приходится думать и за себя, и за подчиненных. А вот на вопрос о том, чем можно объяснить поляризацию среди бизнесменов, ВЦИОМ не ответил.

Доля респондентов, заявлявшх о том, что их не беспокоят разговоры о кризисе.

Одной из целей исследования было изучение изменения социальных отношений в условиях экономических трудностей. Данные зафиксировали некоторое ухудшение погоды в трудовых коллективах: об испортившихся отношениях с коллегами заявили около 6% опрошенных. Более значимые изменения произошли в управленческих вертикалях: в том же апреле 2009-го 9% опрошенных ответили, что ухудшилось отношение к ним со стороны руководства, в свою очередь, у 13% работников ухудшилось отношение к руководству. Обращает на себя внимание рост графы «затрудняюсь ответить»: он свидетельствует о повышении неопределенности и нервозности в отношениях людей. Вряд ли нужно говорить о том, как это сказывается на работоспособности персонала, слаженности действий и управляемости организации.

Исследование включало в себя вопросы для оценки отношения респондентов к потере работы и действиям в этом случае. С сегодняшней точки зрения наиболее интересным выглядит сравнение ответов жителей России и Украины (опрос проводился в России, Беларуси и Украине, о майдане 6 лет назад никто не думал). О том, что поиск равноценной работы будет связан с проблемами, заявили 19% россиян, среди украинцев пессимистов в вопросах потенциального трудоустройства оказалось в несколько раз больше – 67%. Соответственно, в том, что новую работу можно будет найти с небольшими усилиями или вообще без таковых, уверены 48% россиян и только 12% украинцев (еще 21% украинцев и 31% россиян затруднились с ответом). Беларусь по числу оптимистов и пессимистов оказалась посередине.

Вспомним, что в кризис было много разговоров о том, что он позитивно скажется на рынке труда: повысит мобильность работников, их мотивацию и т.д. В реальности колоссальных изменений не произошло. Мобильность изменилась незначительно: если до 2008 года переехать в другой город в поисках работы были готовы всего 8%, а в другую страну – 4% россиян, то в январе 2009 г. эти цифры выросли до 12% и 7% соответственно. Большинство респондентов были готовы пойти на работу без официального оформления (27%), пройти переобучение по другой специальности (24%), иметь случайные заработки (20%), пойти на работу с меньшей оплатой (18%).

Интересно познакомиться с тем, как россияне оценивали угрозы своему благосостоянию. Традиционно больше всего наши сограждане боятся высокой инфляции (более 60% респондентов). До кризиса опасность потери работы беспокоила около 10% населения. В марте 2009 г. эта цифра увеличилась до 21%, через месяц – до 27%. Одновременно выросло число людей, опасающихся прекращения других денежных поступлений (с 6% до 10%). Для 7% актуальным стал вопрос выплат по кредитам. Получается, давление кредитов было не столь сильным, как про это говорили.

Исследование выявило, что значительная часть населения не имеет «спасательной подушки» в виде накоплений. В 2006 году об ее отсутствии заявляли 39% опрошенных, к началу кризиса, в октябре 2008-го, таких стало уже более половины – 55%.

Следующий миф, который оказался разбит ВЦИОМом, – представление о том, что жители страны хранят деньги в валюте. До кризиса большинство респондентов держали сбережения в рублях, всего у 4% они были в долларах и у 1% в евро. К апрелю 2009-го доля долларовых загашников упала до 2%, рублевых – до 30%. А что же остальные? Их вопрос выбора валюты не интересовал, поскольку у 64% опрошенных никаких сбережений не осталось вовсе.

При этом с развитием кризиса число людей, откладывающих деньги на случай потери работы, принципиально не изменилось и осталось в районе 13-14%. Интересно, что число тех, кто планирует делать сбережения при благоприятной возможности, сократилось с 22% в январе 2009-го до 15% в апреле. С чем связан такой пессимизм: с неверием в собственные силы, инфляцией, которая имела в том числе и валютный характер, или изменением стереотипа поведения в сторону стремления к приобретению товаров и услуг «здесь и сейчас»? Если верно последнее – это неплохо для бизнеса, т.к. Дает работоспособную базу для маркетинговых кампаний.

А в какой валюте вы храните сбережения? (закрытый вопрос, один ответ)

Кризис должен был подтолкнуть к раздумьям о том, за счет каких источников можно поправить ухудшившееся материальное положение. Ключевым в этой фразе является слово «должен». Потому что на практике практически не подтолкнул. Основные надежды жители России связывали и связывают с зарплатой по основному месту работы. Другое дело, что надежды эти стали слабее: если в 2008-м на увеличение доходов за счет зарплаты рассчитывали 61% опрошенных, то в апреле – только 44%. При этом россияне остались весьма инертны в экономическом плане и были не очень готовы предпринимать серьезные усилия для компенсации падения доходов. До кризиса на повышение доходов за счет зарплаты на дополнительном месте работы (т.е. на подработку) рассчитывали 19% опрошенных, на доходы от предпринимательства – 11%. В апреле 2009-го эти цифры выросли всего до 21% и 14% соответственно. Прямо скажем, рост в рамках статистической погрешности. Возможности заработка от работы без постоянного оформления что в 2008-м, что весной 2009-го рассматривали 14%. Несколько выросло число тех, кто рассчитывал на продажу продуктов подсобного хозяйства (с 4% до 7%), сдачу в аренду жилья (с 2 до 4%), от продажи имущества (с 2 до 4%). Понятно, что низкие цифры по данным пунктам объясняются тем, что не у всех есть такие возможности.

На чем вы уже стали экономить в связи с кризисом?
(закрытый вопрос, любое число ответов)

В данном случае мы говорили о намерениях людей, реального поведения касался другой вопрос исследования. В целом он подтвердил выводы: 18% опрошенных не предпринимали ничего для компенсации потерь, реакция 57% свелась к экономии. Поиском работы по совместительству, подработки без оформления занялись 15% и 17% соответственно, еще 17% стали выращивать овощи и фрукты на продажу. Причем в поиске дополнительной работы наиболее активными оказались люди в возрасте 25-44 года, а пенсионеры, что естественно, сконцентрировались на подсобном хозяйстве. Менее всех на кризис отреагировала группа в возрасте 18-24 года: 42% из них стали экономить, а 31% вообще не меняли своего поведения.

ОПТИМИСТИЧНАЯ ЭКОНОМИЯ

Таким образом, в плане получения дополнительных доходов население проявило себя инертно. Большинство ответило на кризис готовностью сокращать расходы: экономить начали 80% опрошенных. При этом исследование подтвердило тезис, что человек готов отказаться от необходимого ради обладания излишним. Главными статьями экономии оказались те, без которых обойтись нельзя: продукты питания и одежда. Лишь 30% опрошенных готовы сократить расходы на досуг и развлечения. Разумеется, цифра 14% напротив пункта «экономия на предметах роскоши» объясняется в том числе и тем, что отнюдь не все население покупало эти предметы до кризиса. Тем не менее диаграмма вселяет оптимизм и подтверждает: часы гораздо более устойчивы к кризису, чем многие другие товарные категории.

Еще более оптимистичным является вопрос о стратегии экономии. Он касался самой страдающей в кризис категории – продуктов питания и был призван изучить, за счет чего именно будет сокращать свои расходы потребитель. Более 30% опрошенных заявили, что продолжат покупать привычные марки товаров, но в меньших количествах. Доля тех, кто готов понизить уровень качества продуктов, составила 33%, а еще 29% собираются использовать смешанную стратегию: стараться покупать более дешевое, но иногда все же баловать себя чем-то привычно вкусным.

Если доходы вашей семьи сокращаются или будут сокращаться, что вы предпочтете при выборе продуктов питания? (закрытый вопрос, один ответ)

Если говорить о жизни вашей семьи, какие цели вы, члены вашей семьи, ставите перед собой? (закрытый вопрос, один ответ)

Та же диаграмма содержит результаты ответов на аналогичные вопросы в прошлый кризис, в 1999 году, и мы можем наглядно оценить, как 10 лет воздействия рекламы развернули сознание потребителя: стратегия экономии полностью поменялась! Если в 1999 г. он был готов пожертвовать брендом в пользу количества, то теперь – жертвует количеством в пользу бренда.

Несколько вопросов исследования были посвящены оценке людьми перспектив страны и своей семьи. Что в марте, что в апреле 2009-го, т.е. в разгар кризиса, абстрактный вопрос «как изменится ваша жизнь в текущем году» показал преобладание оптимистов над пессимистами: перемены к лучшему ожидали 27% респондентов против 20%, ожидавших ухудшения. По-видимому, это опять же результат правильной информационной стратегии правительства. Однако при ответе на более конкретный вопрос об ожиданиях изменения материального положения семьи пессимистов (людей, ожидающих ухудшения) оказалось около 30% против 12% оптимистов.

Мотивацию россиян хорошо демонстрирует вопрос о личных целях, особенно при анализе данных очень тучной весны 2008 года и кризисных марта-апреля 2009-го. При любых условиях наиболее массовой целью наших сограждан является «жить не хуже, чем большинство окружающих». В отличие от европы или США, в России быть успешнее остальных стремятся не так уж много людей, и совсем немногие ориентируются на запад. Причину таких отличий можно обсуждать долго, но в практическом плане важно понимать специфику мотивации для правильного построения рекламных программ и работы с покупателем в торговом зале.

В марте 2009-го с 21% до 26% выросло число людей, озабоченных элементарным выживанием, однако уже в апреле их доля снизилась. Одновременно вернулась в норму пошатнувшаяся было доля тех, кто хотел жить лучше, чем окружающие. Если вспомнить, что никаких значимых позитивных изменений в экономике к тому моменту еще не происходило, то данные перемены в целеполагании можно объяснить прежде всего эффектом «привыкания» к кризису.

Готовы ли наши граждане мобилизоваться перед лицом трудностей, стать активнее, попытаться решить возникающие проблемы? Ответ скорее отрицательный: с подобными мыслями согласны лишь 45-48% населения. Большинство же считают, что ничего предпринимать не нужно. Правда, доводы при этом приводят разные: кто-то говорит, что ситуация скоро сама изменится к лучшему, кто-то – что картина безвыходная и поменять что-либо нельзя. Есть правда, еще одна группа: 9-10% считают, что необходимо протестовать и не мириться с происходящим.

СТАБИЛЬНЫЕ ЛЕНИВЦЫ

Какие выводы можно сделать из исследования в целом? В апреле 2009-го, спустя полгода после начала кризиса, россияне начали привыкать к жизни в новых, менее благоприятных условиях. Уровень обеспокоенности начал падать, новая жизнь стала казаться «терпимой».

Отвлекаясь от исследования ВЦиОМа, данный пункт можно прокомментировать поговоркой про то, что человек не собака – привыкает ко всему, и свойствами психики. Наш мозг не может долго находиться в перевозбужденном состоянии, рано или поздно он старается вернуться к относительному покою, перестает обращать внимание на негатив.

Не подтвердилась гипотеза про наличие и сохранение «жирового запаса»: к апрелю 2009-го 64% россиян уже не имели накоплений (против 39% в 2006 г.). Несмотря на скачки курсов валют, большинство из тех, у кого сохранились сбережения, продолжали хранить их в рублях (30%).

Сильно переоцененной оказалась и готовность наших сограждан больше трудиться ради лучшей жизни. Поправить материальное положение за счет альтернативных источников дохода (частного предпринимательства, продажи урожая с приусадебного участка) планировали не более 14% россиян. Ни массового ухода в менее престижные профессии, ни возрождения мелкого бизнеса после полугода кризиса не произошло.

Работать усерднее, чем раньше, стали всего 17% опрошенных, работоспособность абсолютного большинства не изменилась. Исследователи отметили, что благоприятный климат в трудовом коллективе остался важной ценностью для людей. А вот отношение к работодателям ухудшилось, хотя и незначительно.

Вместо поиска вариантов повышения доходов россияне предпочли сократить расходы. Основная стратегия борьбы с кризисом – экономия, ее выбрало 67% респондентов, в то время как активные методы увеличения доходов использовали всего 17% опрошенных.

Не подтвердилась и гипотеза о смерти среднего класса. В условиях кризиса россияне пытаются сделать все возможное, чтобы не менять привычный образ жизни. Сильнее всего за прежний стиль потребления держится средний класс, который предпочитает сократить «количество», но сохранить качество жизни.

Отдельное внимание ВЦИОМ уделил тому, может ли кризис и ухудшение условий жизни вызвать значимые социальные катаклизмы. Исследование показало, что россияне занимаются индивидуальным «самоспасением», а не объединяются в политической борьбе против «антинародного режима». Абсолютное большинство жителей ищет пути адаптации к новым, ухудшившимся, но в целом терпимым жизненным условиям.

Автор: Вячеслав Медведев
При перепечатке активная ссылка обязательна

Теги: аналитика Кризис