Мистер Тамди, я слышал что вы занимали высокий пост в Swatch Group. Швейцарский часпром очень консервативен, а вы не похожи на швейцарца. Как получилось, что нешвейцарец возглавил одну из компаний Swatch Group?
Да, я родился на Тибете. Но меня можно считать потомственным швейцарским часовщиком (смеется). Мой отец работал часовщиком на Fortis. Мы жили в Гренхене, где много часовых компаний. И после учебы, в 1971 году, я тоже пришел работать на Fortis. Затем перешел на Certina, и за 15 лет с менеджера дорос до президента компании. Это были очень непростые и интересные времена. Был тяжелый период в 1983—1984 гг., когда японцы вышли на рынок с кварцевыми часами, а швейцарцы продолжали выпускать механику. Никого не интересовали дорогие механические часы, все хотели иметь тонкие и точные кварцевые модели. Но мы сумели быстро перестроиться на выпуск кварца и сохранить стабильность в работе Certina. От кварца я вновь вернулся к механике на Epos. Так что я имею приличный опыт и взлетов, и падений вместе с швейцарским часпромом.

Почему вы решили купить собственный бренд?
Моя жена тоже из семьи часовщиков, она родилась в Гренхене. На протяжении многих лет мы мечтали иметь семейный бизнес, который можно было бы передать детям. Сейчас наша дочь уже присоединилась к компании, я надеюсь, что и сын когда-нибудь продожит семейное дело.

Что лучше: семейный бизнес или ком пания, управляемая профессиональными менеджерами?
Это зависит от того, что вы ищете. В публичной компании вы испытываете огромное давления с целью достичь запланированных результатов. Оно исходит от акционеров, которых в вашей компании не интересуют ни история, ни продукты, ни взаимоотношения с клиентами. Это всего лишь источник дохода, и они готовы в любой момент поменять ваши акции на акции любой другой компании, если та пообещает чуть большие дивиденды.

В семейном бизнесе вы не обязаны рисовать позитивную отчетность. Если дела идут хорошо — это хорошо, если плохо — вы сами принимаете решение, что делать, предпринимать ли какие-то шаги для исправления краткосрочной картины или сохранить отношения с людьми для роста в будущем. Вы можете принять решения потерять прибыль, но сохранить людей. Ведь за этим годом придет следующий. По моему опыту скажу, что для дистрибьютора и ритейлеров намного безопаснее и в итоге выгоднее работать с семейной компанией.

С другой стороны, там вы имеете более профессиональный менеджмент…
Что значит профессиональный менеджмент и почему он невозможен в семейной компании? Я работал в крупнейшем часовом концерне 15 лет. Мистер Хайек — величайший профессионал во всем, что касается маркетинга, рынка. Swatch Group стала действительно очень хорошим университетом для меня. И мне кажется, что после этого и после других компаний, в которых я трудился, я обладаю достаточным опытом. Аналогичную картину вы увидите во многих независимых марках. Их владельцы — профессионалы.

Почему вы выбрали Epos?
Само понятие «швейцарские часы» подразумевает часы механические. А Epos всегда был маркой, которая концентрировалась на механических часах с усложнениями. Это нишевой товар с очень приемлемой ценой, особенно за те часы, которые мы делаем. У нас нет сверхсложных механизмов, но наши часы отличаются от других, и люди это ценят.

После покупки марки вы провели серьезный ребрендинг марки. Зачем?
Поменялся рынок. В 2001-м никто не выпускал механические часы в среднем ценовом диапазоне. Были Rolex, Patek Philippe, Jaeger LeCoultre. Но в нижнем сегменте не было почти никого. Механические часы ассоциировались с классическим дизайном. Затем появились марки Franck Muller, Roger Dubuis, которые стали выпускать совсем иные механические часы: модные, ориентированные на яркую подачу. Люди поняли, что механика не синоним классике, она может быть яркой. И мы стали менять нашу коллекцию под этот тренд, получив множество положительных отзывов от дистрибьюторов и покупателей.

Epos продает только механику. Почему вы отказались от кварца?
Вы должны делать то, что вы умеете делать лучше всего. У нас более 80 лет опыта работы с механикой, и я сам очень люблю механические часы. Сегодня Epos воспринимается как бренд механических часов. Если мы запустим кварцевую линию, нам, по сути, придется создавать еще один бренд. Ведь существуют компании, специализирующиеся на кварце. Если мы возьмемся играть на их поле, победить будет очень сложно. А свои корни мы разрушим.

Вы выбрали весьма сложный ценовой сегмент. Марки, сделавшие ставку на люксовые часы, кажутся более успешными. Не собираетесь ли вы двигаться в сторону более дорогих продуктов?
Нет. Во-первых, переход в сегмент, где работают Roger Dubuis, Franck Muller и другие, потребует колоссального увеличения маркетингового бюджета. Если вы посмотрите на Franck Muller, вы увидите, что в начале своей работы они использовали механизмы ЕТА, которые надстраивали своими модулями. И основные усилия уходили вовсе не на развитие новых калибров, а на рекламу.

Во-вторых, это очень опасно. Сейчас они имеют падение продаж около 50%. Когда экономика купается в деньгах, эти продукты легко находят покупателей — многие молодые люди, банкиры и финансовые служащие хотят продемонстрировать друг другу свой успех. Но когда времена меняются, возникают сложности. Мы должны опираться на наши основы. Прыжки выше головы — опасный вид спорта.

Что представляет собой Epos сегодня?
Мы — небольшая компания, у нас всего 25 человек. В год мы выпускаем около 30 000 часов. Среди них — простые часы, модели с уникальными модулями и раритетными калибрами.

Вы сами выпускаете все детали механизмов?
Нет. Мы не производим детали, мы сотрудничаем с другими фабриками. Нашим главным партнером в разработке механизмов является компания SANER из Вале-де-Жу. Часовая промышленность Швейцарии — это не только громкие бренды и большие заводы. Большая часть работ проводится на небольших фабриках, и даже знаменитые марки вроде Patek Philippe пользуются их услугами. Сборка наших механизмов и часов также производится на одном из таких предприятий, совладельцами которого мы являемся. И уже у нас в компании наши специалисты проводят тестирование
всех часов.

То есть делаете, как все: купил механизмы — заказал сборку?
Не совсем. Между Epos и нашими соседями по ценовому диапазону есть большая разница. Практически все они покупают уже готовые механизмы с усложнениями у сторонних поставщиков, чаще всего — Soprod. Это удобно, но лишает часы эксклюзивности. Потому что если вы покупате калибр, изначально созданный Soprod или Dubois-Depraz, то нельзя говорить об уникальности часов — ведь фабрика вправе продать такой же калибр и другой фирме. Мы тоже покупаем ряд калибров у Dubois-Depraz.

Но помимо этого мы заказываем разработку своих калибров. Например, ни у кого больше вы не найдете таких часов с большой датой, секторной индикацией и запасом хода. Мы не продаем эти механизмы. Прежний владелец Epos продавал свои калибры третьим фирмам, чтобы окупить затраты на их разработку. Но мы с женой решили остановить эту практику, потому что это вопрос сохранения индивидуальности нашего бренда.

Вы выпускаете модели на базе старых калибров. Зачем? Идеология Dubey&Schaldenbrand? Но они столкнулись с трудностями…
Проблема не в идеологии, а в цене. Да, Dubey использовала такую же стратегию и начинала с того же ценового диапазона, как и мы. По этим ценам часы были востребованы. Но постепенно они стали поднимать цену, и интерес к марке снизился.

Если бренд не является хорошо известным, покупатель непременно задастся вопросом: почему я должен платить за эти часы $5000, за такие деньги я могу купить Omega! И будет прав, потому что Omega знают все.

Мы очень внимательно обращаемся с ценой. Покупатель должен понимать, что за эти деньги он не найдет модель другого производителя с такой же функциональностью. А раритетные калибры выполняют длянас вполне определенную роль. Мы выпускаем две группы моделей: одна для обычных покупателей, любящих механические часы, другая — для коллекционеров. Они охотно приобретают часы со старыми механизмами, потому что понимают уникальность каждого изделия. И мы никогда не концентрировались только на раритетных механизмах. Особенно сейчас, когда продажи идут тяжело, мы предлагаем множество моделей по более чем привлекательным ценам. По ценам, которые люди готовы платить во времена рецессии.

Как вы чувствуете себя сейчас, в кризис? Насколько видно из вашего рассказа, прошлый кризис — кварцевый — оказался для вас успешным периодом в карьере?
Да, на моем веку этот кризис не первый. Но тогда ситуация менялась медленно, и было время среагировать. В этот раз кризис пришел как удар грома. В конце октября все просили побыстрее прислать часы. А в ноябре дружно сказали: «Стоп, нам ничего не надо!» В январе заказы стали поступать вновь. Вы знаете статистку по экспорту часов из Швейцарии. И это не окончательные цифры: многие бренды, выпускающие дорогие модели, имеют срок поставки до года и пока они продолжают отгружать старые заказы. Но уже сейчас видно, что наибольшее падение испытывают как раз час с экспортной ценой свыше 3000 франков.

А как чувствует себя ваша компания?
У нас продажи также упали, примерно на 25—26%.

И что вы собираетесь делать?
Работать. Менять продуктовую стратегию. Мы будем увеличивать долю недорогих моделей. Несмотря на спад, хорошим спросом пользуются наши авиационные часы, квадратные модели, модели с большой датой, которые были прекрасно приняты во многих странах, в том числе и в России. Наша цель — усилить эту часть коллекции и как можно быстрее поставить ее в магазины. Потому что в кризис для  магазинов очень важно почувствовать, что продаж идут полностью и жизнь продолжается.

Опубликовано в журнале "Часовой Бизнес " №4-2009

Портал профессионалов часового бизнеса TimeSeller.ru
При перепечатке активная ссылка обязательна