Всего лишь восемь лет потребовалось основанной в 1922 году, но полностью разрушенной в 1945 году,  немецком компании Hermle, чтобы стать мировым лидером в производстве интерьерных часов. Об этом феномене, весьма актуальном и для России, корреспондент ЧБ беседует с президентом компании Рольфом Хермле.

— Г-н Хермле, как известно, ваши механизмы работают в 80 процентах всех интерьерных часов, которые выпускаются в мире. Как вашей компании удалось достичь мирового господства так быстро?

— Как говорится, не было бы счастья, да несчастье помогло. Во время Второй мировой войны наши заводы практически не пострадали от авиации союзников, но затем Шварцвальд и Госхайм, как и другие земли южной Германии, попали в зону оккупации французов. Они вывезли из наших фабричных корпусов абсолютно все оборудование. Зачем не знаю и до сих пор не понимаю. Но это дало возможность деду и его четверым сыновьям начать бизнес практически с нуля, закупив новейшее оборудование и применив в новом производстве гораздо более прогрессивные технологии. Примерно то же, как вам известно, произошло и в Японии, промышленность которой после Второй мировой совершила гигантский прыжок из позапрошлого века в будущий.

— Все-равно сложно представить: разрушенная полуголодная Германия, пустые корпуса, и вдруг — новые станки, технологии, часы…

— Для возрождения семейного дела потребовались огромная энергия, решимость и деловые навыки всей семьи. Помогло то, что все четверо сыновей деда окунулись в бизнес в начале 30-х годов. Каждый из них отвечал за конкретный участок всего производственного цикла и сбыта и знал свое дело отлично. Новые механизмы родились, конечно же, не сразу. Первое время компания производила часы по сохранившимся чертежам и документации. Однако приобретенное на заем, полученный в рамках знаменитого плана Маршалла для восстановления экономики Германии, новое оборудование и глубокие технические познания деда и его сыновей позволили сначала быстро восстановить производство до прежнего уровня, а вскоре и выйти на совершенно иной качественный и технологический уровень.

Дед умер в 1953 году. Он передал сыновьям Гебхарду, Альфреду, Гансу и Генриху уже процветающее предприятие по производству готовых часов с безупречной во всем мире репутацией. Они быстро расширили производство. Открыли в Райхенбахе вторую фабрику, увеличили мощности в Госхайме, что позволило нам значительно расширить клиентуру. Так, нашим клиентом стала крупнейшая американская часовая компания Seth Thomas, заводы которой в конце 50-х сильно пострадали в результате наводнения. С тех пор мы изготовили сотни тысяч механизмов для Seth Thomas, а впоследствии и таких американских компаний, как General Time, Westclox и Linden.

— Именно поэтому вы решили в 70-х открыть в Америке еще одну фабрику Hermle?

— В том числе. Таким образом из стоимости наших механизмов можно было вычесть расходы на транспортировку, и они стали еще более конкурентоспособны. Кроме того, к этому времени мы располагали достаточно широким спектром изделий, и нам просто необходимо было осваивать новые перспективные рынки.

— Сложно было построить и оборудовать фабрику в США?

— Конечно. Только строительство заняло два года. И это в Америке, где все строят очень быстро. Строительству предшествовали несколько лет тщательной подготовки, споров о том, какие часы будет производить тамошний филиал. Очень ответственно мы отнеслись и к выбору места для фабрики. Остановились на городе Амхерсте в штате Вирджиния, где живет много выходцев из Германии, у которых любовь к точной механике, часовому делу, и особенно к интерьерным часам, — в крови. Сейчас Hermle Black Forest Clock (так называется американский филиал) остался единственным во всей Америке производителем механизмов и готовых интерьерных часов.

— Насколько отличается продукция американского филиала от того, что делают немецкие фабрики? И есть ли технологические различия?

— Ненамного. Мы не производим в Амхерсте только наши самые сложные часы — Astrolabium и Tellurium, которые выпускаем в ограниченном количестве. А в остальном мы производим в Америке все то, что пользуется успехом и в Европе. Поэтому передали туда все наши последние технологии. Для этого направили в США нашего ведущего специалиста Хельмута Мангольда — отличного технолога и конструктора. Нам его очень не хватает в Шварцвальде.

— Доллар сейчас стремительно падает. Есть признаки того, что его падение затянется. Вы не думали о том, что перенести на время производство в Вирджинию будет выгоднее?

— Я даже уже подсчитал насколько — на 20 процентов, а сейчас уже и на все 25. Но в итоге решил отказаться от этой затеи. Дело в том, что наше производство настолько высокотехнологично, что простой длиною в год обойдется для головного предприятия очень дорого. Оно отстанет технологически не на год или два, а навсегда. Затем, кроме профессиональной обязанности постоянно бороться за оптимизацию производственного процесса, у меня есть еще и определенные моральные обязательства. Посмотрите вокруг — большая часть предприятий имеют в своих названиях фамилию Hermle.

— Это многочисленные дочерние предприятия?

— Нет. К компании Franz Hermle & Sohn имеют отношение лишь считанные единицы. Остальные — даже не родственники, а просто однофамильцы. Но вы должны прекрасно представлять, сколь огромно значение наших заводов для Шварцвальда и всего региона. Я не хочу, чтобы имидж брэнда Hermle был испорчен скандалом, наподобие того, что разгорается сейчас в Opel. (Руководство знаменитого автоконцерна обвиняют в том, что оно намерено чуть ли не полностью вывести производство и сборку автомобилей в страны с более дешевой рабочей силой. — Прим. авт.)

— А что если превратить китайцев из злостных конкурентов в бизнес-партнеров? Энтузиазма у них хоть отбавляй.

— Тоже исключено. Я думал над этим, но передача наших ноухау и технологий в Китай или другую страну Юго-Восточной Азии может обойтись еще дороже. Мы при всем желании не сможем контролировать процесс утечки наших технологий и утратим наши сильнейшие козыри. Это приведет к тому, что однажды мы станем просто неконкурентоспособны.

— С удивлением узнал, что, оказывается, корпуса для ваших часов вы закупаете на стороне. Что мешает освоить собственное мебельное производство и обрести полную независимость?

— Нет, осваивать мебельное производство мы не будем. Хотя бы потому, что наши высокие технологии — чисто металлические. Наше дело производить качественные надежные механизмы. А деревообработка — слишком далека от профиля компании Hermle. К тому же на нас работают более ста мелких местных мебельных семейных предприятий. Это означало бы лишить их работы.

— Вы часто употребляете слово технология. Какие технологические новинки вы внедрили в производство в последнее время?

— Чтобы удержать мировое лидерство в производстве механизмов для интерьерных часов, мы ежегодно улучшаем нашу продукцию. Изучаем механизмы часов, проработавших более 50 лет, чтобы выявить, какие факторы и детали влияют на их долговечность. Постоянно разрабатываем и применяем новые виды сплавов для платин и рычагов, освоили производство цапф из высокопрочной стали для шарикоподшипников, что существенно снизило износ этих важных деталей. Зубчатые колеса в механизмах Hermle не штампованные, а фрезерованные, запорные пружины — оригинальной разработки, приставной ход имеет усиленную конструкцию.

Например, недавно наладили выпуск уникальных капсул для так называемых годовых часов с 400-дневным запасом. Мы внедрили в механизм электронный модуль. Это новшество превратило часы с годовым запасом хода в предмет декоративного искусства с высокой точностью хода. А сейчас на базе этого механизма наладили выпуск сверхточных кварцевых часов. Мы считаем себя высокотехнологичным предприятием, поскольку производим все части часов, за исключением корпусов, используя самую современную производственную и сборочную технику, и имеем один из самых низких процентов брака в отрасли — всего 0,3%. В настоящее время мы можем предложить более 15 тысяч разновидностей одних только механизмов.

— Ваш дом, наверное, весь заставлен часами?

— Нет. Слишком уж много места они занимают и не вписываются в дизайн интерьера. Есть коллекция редких настенных регуляторов.

— Ваша фирма — семейный бизнес. Детей привлекать к бизнесу не собираетесь?

— У меня есть сын и дочь, но привлекать, а тем более принуждать их к работе на компанию я не намерен. Очень уж сложное у нас производство. Его не просто нужно знать самым доскональным образом, понимать и иметь представление, в каких направлениях развивать. Его прежде всего нужно любить и в прямом смысле слова жить им. Пока я не вижу и не чувствую в сыне всех этих качеств. Когда увижу, тогда и подумаю. Технологии растут столь стремительно, что, как я уже говорил, даже месяц простоя может нанести основному бизнесу Шварцвальда непоправимый урон.

Опубликовано в журнале "Часовой Бизнес" № 6-2004

Портал профессионалов часового бизнеса TimeSeller.ru
При перепечатке активная ссылка обязательна

Теги: интервью Hermle 6-2004