На определенном историческом этапе жесткая структура картеля стала помехой развитию швейцарского часпрома. О том, как и почему это произошло, рассказывает статья из журнала Watch around.

 На определенном историческом этапе жесткая структура картеля стала помехой развитию швейцарского часпрома. О том, как и почему это произошло, рассказывает статья из журнала Watch around.

Основанный в 1920–1930-х годах, контролируемый государством картель часовщиков был оплотом и гарантом роста часовой индустрии на протяжении более чем трех десятилетий. Картель, официально именовавшийся Statut Horologer, поддерживал традиционную систему производства, основанную на множестве мелких и средних предприятий, и обеспечивал господство Швейцарии на мировом часовом рынке. Однако в 1950-х годах возникшие на горизонте конкуренты потеснили устаревшую структуру и послышались призывы к либерализации системы.

 
КОНСЕРВИРУЮЩАЯ ПОЛИТИКА
Картель был призван поддерживать малые предприятия, являвшиеся основой полотна индустрии. Со своими функциями, как видно из федеральной переписи предприятий 1955 года, он справлялся весьма успешно: в тот год в часовом производстве было задействовано 2806 компаний. Большинство из них (79%) имели в штате менее 20 сотрудников, в 312 компаниях (11%) работало от 21 до 50 человек в 127 (5%) компаниях – от 51 до 100 человек, и лишь у (126) компаний (5%) было более 100 служащих. Некоторые организации тяготели к объединению, но оно сдерживалось разрешением на сотрудничество только в узких областях деятельности, таких как производство механизмов и компонентов (заготовки, комплекты деталей для баланса и часовые детали). В этом производстве были заняты бизнес-группы, которые затем сформировали одну из частей гигантской холдинговой компании ASUAG (Allgemeine schweizerische Uhrenindustrie).
 Швейцарские власти осуществляли эту «консервирующую» полити ку с согласия часового сообщества. Федеральный указ от 1934 г. привел в действие целый комплекс организационных решений, утвержденных правительством. Согласно им ни одна часовая компания не могла быть создана, расширена, перенесена в другое место, а также не могла изменить само название без разрешения от министерства экономики. Запрет распространялся и на увеличение рабочей силы: каждому предприятию предписывалась определенная квота на количество сотрудников. Любое изменение в деятельности компании требовало государственного одобрения. Например, если производитель серебряных корпусов хотел создавать еще и стальные, он должен был сначала получить специальное разрешение. Столь высокая степень контроля над компаниями позволила государству и часовому сообществу оформить развитие их производственных ресурсов. Эта политика использовалась для консервации самой структуры часовой промышленности. В то время как индустрия переживала период уверенного роста, когда количество экспортируемых часов увеличилось с 15,2 млн в 1935 г. и до 40,9 млн в 1960 г., правительство изо всех сил старалось ограничить деятельность часовщиков. Отсюда низкая активность часовщиков при регистрации новых предприятий и слабый энтузиазм в плане новаторства и развития. При всем при этом маленькие компании пользовались мощной политической поддержкой. Боссы часовых предприятий, защищенные со всех сторон ограничениями на запуск новых производств и твердыми ценами на часовые детали, богатели и богатели за счет картеля. Производство часов стало невероятно прибыльным сектором швейцарской экономики. Дивиденды, выплачиваемые часовыми компаниями своим акционерам с 1939 по 1956 гг., составили 14% по сравнению со средними по промышленным отраслям – 7,8%. Это был настоящий расцвет часовых магнатов: почти что в каждом районе кантона Юра можно было найти одну-две семьи бизнесменов, игравших главные политические или социальные роли на местном или региональном уровне.

КОНКУРЕНТЫ РАСШАТЫВАЮТ КАРТЕЛЬ
Несмотря на послевоенное процветание, швейцарскому часпрому суждено было столкнуться с новой угрозой, вынудившей часовщиков к реструктуризации и выходу из картеля.
Речь идет о конкуренции со стороны США и Японии: их часы, запущенные в продажу на международных рынках, были дешевы благодаря массовому производству.
Первая угроза пришла в 1950-х годах с североамериканского континента в лице Timex. Эта компания, основанная в 1941 г. двумя иммигрантами из Норвегии, во время Второй мировой производила военное снаряжение, а в 1949 г. освоила массовый выпуск наручных часов. Объем продукции в том же году составил миллион штук, к 1960 г. он вырос до 8 миллионов, а в 1969-м достиг 22 млн. Часы от Timex лидировали в нижнем ценовом сегменте, пока в 1970-х они не были вытеснены еще более дешевым кварцем. Вторую волну возглавили японские компании: реорганизовав свое производство в 1950-х, они смогли предложить потребителям качественные часы массового производства. В 1956 г. Seiko представила свой сборочный конвейер, на котором с 1959 г. производились большие партии автоматических часов. После столкновения с этими двумя конкурентами некоторые крупные швейцарские производители стали призывать к реформированию отрасли.
 Противостояние международным конкурентам требовало принятия новых методов производства и концепций, практически не известных тогда швейцарцам, а именно: стандартизация продукции, выпуск изделий большими сериями и конвейерное производство. Подобные принципы, как и международное разделение труда, были несовместимы с децентрализованной системой швейцарского часпрома. Необходимость ее либерализации становилась очевидной.
 Однако представители часового сообщества не были единодушны по вопросу выхода из картеля. Громче всех выступала против отме- ренного роста, когда количество экспортируемых часов увеличилось с 15,2 млн в 1935 г. и до 40,9 млн в 1960 г., правительство изо всех сил старалось ограничить деятельность часовщиков. Отсюда низкая активность часовщиков при регистрации новых предприятий и слабый энтузиазм в плане новаторства и развития. При всем при этом маленькие компании пользовались мощной политической поддержкой. Боссы часовых предприятий, защищенные со всех сторон ограничениями на запуск новых производств и твердыми ценами на часовые детали, Первая угроза пришла в 1950-х годах с североамериканского континента в лице Timex. Эта компания, основанная в 1941 г. двумя иммигрантами из Норвегии, во время Второй мировой производила военное снаряжение, а в 1949 г. освоила массовый выпуск наручных часов. Объем продукции в том же году составил миллион штук, к 1960 г. он вырос до 8 миллионов, а в 1969-м достиг 22 млн. Часы от Timex лидировали в нижнем ценовом сегменте, пока в 1970-х они не были вытеснены еще более дешевым кварцем. Вторую волну возглавили японские компании: реорга- ны правительственных ограничений и контроля за экспортом механизмов ASUAG, не желавшая терять престиж монополиста в поставках механизмов для швейцарской часовой индустрии. Противились переменам производители запчастей и механизмов из UBAH и Ebauches SA. Поддерживали запреты на покупку дешевых заграничных материалов производители корпусов и циферблатов. Остальным же поставщикам картель давал возможность жить вне конкуренции. В федеральном парламенте их интересы лоббировал министр от партии радикалов Симон Колер, часто выступавший на дебатах по поводу реформы картеля в декабре 1960 года. Обличая тех, кто «хочет вновь вернуться к манчестерскому либерализму», он провозглашал: «Нельзя не заметить, что некоторые крупные представители промышленности, …. которые не видели ничего, кроме расцвета и успеха, и пальцем пошевелить не хотят, чтобы усвоить реалии современной часовой индустрии с ее уникальными особенностями, из-за которых она стала беззащитной даже перед легкими колебаниями экономики».
 В оппозиции к производителям и поставщикам находились компании, занимавшиеся сборкой, а также финишной обработкой деталей. Именно они стали выступать за выход из картеля. Эти компании действовали на международных рынках и были привычны к иностранным конкурентам. Они потребовали либерализации часовой индустрии, что помогло бы им начать модернизацию своих производственных ресурсов. Парламент принял первую реформу картеля в 1961-м. Тем не менее либерализация была приостановлена переходным режимом 1962–1970-х годов, когда экспорт заготовок и деталей механизмов был ограничен. Несмотря на то что Statut Horloger официально прекратил свое существование в 1971 г., швейцарская часовая индустрия не была реорганизована окончательно. Принятие в том же году протекционистской маркировки Swiss made означало, что производство должно остаться в Швейцарии.

ЧАСТИ СЛИВАЮТСЯ В ЕДИНОЕ ЦЕЛОЕ
Постепенное освобождение швейцарской часовой индустрии от оков консерватизма на протяжении 1960-х годов выразилось в слиянии компаний и выделении четырех ведущих часовых объединений, которые к 1971 году отвечали за выпуск более четверти объема продукции всей отрасли.
 Первое из них, SSIH (Societe Suisse de lindustrie horlogere), вобравшее в себя бренды Omega и Tissot, являлось предприятием номер один в плане выпуска часов в стране. В начале 1970-х объединение занимало третье место в мире после американского Timex и японского Seiko. В 60-х компания перешла к стратегии приобретения новых брендов, успешно купив Rayville SA и Blancpain в 1961 году и Langendorf Watch в 1965 году. В 1969-м SSIH скупило долю в Aetos Group, в которую входили компании по производству дешевых часов, а в 1971 г. стало обладателем контрольного пакета акций в Economic Swiss Time Holding с его компаниями–производителями недорогих часов, нацеленных на конкуренцию с Timex. Вторым часовым гигантом был General Watch Co (GWC), учрежденный в 1971 г. ASUAG, имевшей 60% акций данного предприятия. ASUAG ощущал потребность диверсификации производства и с этой целью стал скупать производителей часов, ведь исчезновение Statut Horloger подвергло опасности его монополию, существовавшую с 1930-х годов. В начале 70-х GWC объединяла 11 компаний, в том числе Longines, Rotary и Rado.
 Третья группа, SGT (Societe des garde-temps), была основана в 1968 г. и объединила в себе разнообразных производителей недорогих механических и электронных часов. SGT выделялась размахом деятельности: приобретя американскую компанию Waltham Watch, в 1973 году группа подписала лицензионное соглашение с Elgin Watch, ставшей крупнейшим на тот день иностранным активом швейцарских часовщиков. Но в силу специализации исключительно на дешевых моделях SGT не выдержала трудностей конкуренции на международных рынках и разорилась в начале 1980-х. В рамках первой волны консолидации стоит отметить учреждение в 1966 г. финансовой компании Chronos Holding SA. Она имела собственную группу производителей, Synchron SA, которым принадлежали бренды Cyma, Ernest Borel и Doxa. Кроме того, Chronos Holding принадлежала доля в SGT и Saphir SA – группе, образованной брендами Favre-Leuba и JaegerLeCoultre. Впоследствии, когда Synchron SA была ликвидирована, ее бренды в 1978 г. купила стремившаяся к расширению компания Aubry Freres SA.

ЧТО ПРИШЛО НА СМЕНУ STATUT HORLOGER
Постепенный демонтаж картеля в течение 1960-х годов, с одной стороны, положил конец политическому и законодательному протекционизму малых и средних предприятий, а с другой – стимулировал первую волну слияний отдельных компаний в группы часовых производителей. Однако расцвет швейцарского часового дела не привел к настоящей структурной реформе. Крупнейшие объединения производителей, такие как SSIH и ASUAG с 1960 по 1974 гг. демонстрировали мощный рост, но на лидирующие позиции вышли возрожденные мелкие семейные компании. В преддверии надвигающегося кризиса начала 80-х многие мастерские закрывались, и, наконец, в 1983 году на свет появилась новая группа, которая рационализировала производство и маркетинг. Этой группой была SMH – Societe Suisse de microelectronique et d'horlogerie, превратившаяся в 1998 г. в Swatch Group. 

Опубликовано в журнале "Часовой Бизнес" №1-2011

Портал профессионалов часового бизнеса TimeSeller.ru
При перепечатке активная ссылка обязательна

Теги: 1-2011