Ник Хайек: Я бы не стал просить немца объяснить швейцарцу, что такое демократия
В конце марта в немецком журнале Spiegel вышло интервью с главой Swatch Group Николосом Хайеком. Текст показался нам крайне интересным, приводим перевод. Оригинал статьи на сайте Spiegel:
Статья в архиве: https://archive.ph/mV8kz
Авторы: Патрик Бойт, Феликс Даксель
70-летний Хайек обычно носит двое часов, по одному на каждом запястье. Он приветствует посетителей штаб-квартиры Swatch в Биле — просторного здания из стекла и дерева. За его столом висит картина, изображающая стадо белых овец, окружающих черную овцу. Игра в угадайку. Хайек предлагает посетителям оценить, сколько белых овец можно увидеть. Тот, кто угадает правильно, получит Swatch. Хайек не оставляет сомнений относительно того, кого должна символизировать черная овца — его.
Хайек — одна из самых ярких фигур в швейцарской часовой индустрии. Его отец, Николас Хайек , в 1980-х годах создал Swatch Group, в которую вошли бренд Swatch, посвященный образу жизни, и такие традиционные бренды, как Omega, Blancpain, Tissot, Longines и Breguet. В 2003 году управление группой взял на себя Ник Хайек.
В Swatch Group работает около 32 000 человек по всему миру, а объем продаж в 2024 году составил 6,7 млрд швейцарских франков (6,9 млрд евро по текущему обменному курсу). В целом швейцарская часовая промышленность в последнее время находится в упадке. В 2023 году экспорт составил чуть менее 16,9 млн часов, а в 2024 году — на 1,6 млн меньше. Экспортные продажи упали на 2,8 процента, хотя сегмент высоких цен с часами стоимостью 50 000 швейцарских франков и выше вырос на 84 процента.
SPIEGEL: Господин Хайек, вы иногда носите часы конкурирующих брендов, когда никто не видит?
Хайек: Я поклонник Swatch, мне нравятся часы Swatch, но я не большой коллекционер других часов.
SPIEGEL: Вы никогда не носили Rolex?
Хайек: Давным-давно, когда мой отец еще был консультантом по управлению и не имел никакого отношения к часам, мы вместе отправились в Каир. Там мы встретили человека, работавшего над проектом по развитию туризма в Омане. Тучный, симпатичный шейх, у которого, кстати, во всех домах, которыми он владел, был повар-итальянец. За ужином он рассказал об элитной академии Вест-Пойнт. Мне, как непослушному мальчику, это совсем не понравилось, и я был с ним категорически не согласен. Он к такому не привык, и, видимо, это произвело на него большое впечатление. Когда мы уходили, он подарил нам несколько подарков на прощание. Я думал, это финики или что-то в этом роде. В самолете я открыл посылку и, к моему ужасу, внутри оказались золотые часы Rolex Day-Date.
SPIEGEL: Что вы сделали с часами?
Хайек: Конечно, я хотел вернуть их, но этот человек обиделся бы, если бы я вернул часы, поэтому волей-неволей я оставил их себе. Позже, когда я изучал кино в Париже, у меня всегда возникали проблемы с оплатой счетов за мои небольшие кинопроекты в конце месяца.
SPIEGEL: Вы продали Rolex?
Хайек: В Париже был вьетнамский ресторан, где я часто обедал. Время от времени я надевал эти часы. Владельцу ресторана часы так понравились, что он сказал мне, что если я захочу их продать, он их купит. Поэтому я продал его ему за 7000 франков. После этого я больше не ходил в этот ресторан, опасаясь, что часы могут оказаться подделкой.
SPIEGEL: Это были ваши первые часы?
Хайек: Нет, моими первыми часами были Omega Speedmaster со стальным браслетом. Мои родители подарили мне его, когда мне было 14 лет, потому что я, как и многие другие, был очарован первой высадкой американцев на Луну. Я никогда не думала о том, чтобы носить какие-то другие часы. Это произошло позже, с появлением часов Swatch. Знаете ли вы, что означает Swatch?
SPIEGEL: Вторые часы.
Хайек: Верно. Большинство людей думают, что это сокращение от Swiss Watch (швейцарские часы). Часы Swatch изменили привычки людей, позволив им не просто владеть одними часами, но и менять их снова и снова, не становясь при этом коллекционером.
«Мой отец всегда говорил: делай противоположное тому, что говорят аналитики, и ты станешь миллиардером».
SPIEGEL: Вашего отца считают спасителем швейцарской часовой промышленности. Он создал компанию Swatch, когда в 1970-х и 1980-х годах так называемый кварцевый кризис потряс швейцарскую часовую промышленность и механические часы стали казаться устаревшими. Вас беспокоит, когда люди сравнивают вас с ним?
Хайек: Нет, я восхищался им и многому у него научился. У меня нет никаких комплексов неполноценности. Он всегда говорил: «Сохраняйте воображение своего детства». Это значит: оставайтесь независимыми и наслаждайтесь жизнью. Я очень благодарен ему за это.
SPIEGEL: Как вы думаете, вы когда-нибудь снова окажетесь в ситуации, когда вам придется спасать часовую индустрию?
Хайек: Нет, потому что сегодня ситуация совершенно иная. Швейцарская часовая промышленность на самом деле чувствует себя очень хорошо. Это инновационный сектор, и мы работаем с сильными брендами во всех сегментах.
SPIEGEL: В последнее время цифры были довольно мрачными.
Хайек: Да, но это связано только со спадом на китайском рынке. Важно, что мы, представители швейцарской часовой промышленности, хотим обслуживать не только высший сегмент класса люкс. Миллиарды людей хотят покупать высококачественные часы. Наибольший потенциал имеют такие бренды, как Swatch и Tissot, которые доступны практически каждому, но в то же время остаются интересными для состоятельной клиентуры. Если отрасль хочет обслуживать только элиту, потому что, как ей кажется, она может получить там самую высокую прибыль, она рискует потерять свой инновационный потенциал.
SPIEGEL: Кого вы имеете в виду?
Хайек: Я говорю не только о часовой индустрии. Я имею в виду компании, чьей первой целью является быстрое увеличение своей рыночной стоимости. Компании, которые хотят добиться максимально возможной маржи. Неудивительно, ведь зарплаты многих руководителей привязаны к цене акций. Таким образом, промышленная стратегия определяется краткосрочным характером мышления фондового рынка. Но в случае со Swatch Group все иначе.
SPIEGEL: Ваша группа также полагается на деньги акционеров.
Хайек: Я уважаю акционеров. Мы, семья Хайек, также являемся крупными акционерами. Акционер, вложивший деньги в компанию, вправе желать получить отдачу. Но нужны инвесторы, ориентированные на долгосрочную перспективу. Которые используют свои деньги, чтобы дать возможность компании развиваться и быть успешной. Основной целью большинства акционеров, покупающих акции на фондовом рынке, является получение краткосрочной прибыли. Принцип гласит: максимальная прибыль.
SPIEGEL: А вы этого не делаете?
Хайек: Мы предприниматели и ежегодно обучаем более 500 учеников, инвестируем в фабрики и в десятки тысяч сотрудников в Швейцарии. Должны ли мы прекратить делать это прямо сейчас только потому, что несколько акционеров говорят, что нам нужно получать больше прибыли в краткосрочной перспективе? Наши сотрудники помогают нам производить продукцию, которую мы затем продаем потребителям. Акционер, который спекулирует и ожидает 20-процентной прибыли за три месяца, для нас не имеет значения; он не вносит никакого вклада в создание стоимости.
SPIEGEL: Сколько акционеров у Swatch Group?
Хайек: Почти 30 000.
SPIEGEL: Многие ли из них разделяют вашу позицию?
Хайек: Большинство. Это множество мелких акционеров, которые ведут себя очень лояльно. Которые гордятся тем, что мы поддерживаем швейцарскую промышленность. Коэффициент собственного капитала у нас составляет более 85 процентов, на нашем балансе нет долгов и деловой репутации брендов. Мы также купили всю нашу недвижимость без ипотеки. Баланс Swatch Group находится в отличном состоянии, но балансы не имеют значения на фондовом рынке; Аналитики не умеют читать балансы. Размещение акций на фондовой бирже отнимает у нас много времени, поскольку нам приходится соблюдать множество правил, и многие журналисты предпочитают расспрашивать меня о фондовом рынке, чем о наших инновационных часах.
SPIEGEL: Тогда было бы логично положить конец истории Swatch Group на фондовом рынке.
Хайек: Конечно, это было бы интересно, но есть вещи и похуже, чем работа на фондовом рынке. Мы принимаем решения интуитивно. Мы делаем то, что считаем правильным. И это не то, чего хочет фондовый рынок.
SPIEGEL: Ранее вы несколько раз заявляли, что хотели бы исключить Swatch Group из листинга. Что вас останавливает?
Хайек : Нам придется влезть в долги. А потом придут банки или кто-то еще, и мы потеряем нашу независимость и свободу.
SPIEGEL: Ганс Вильсдорф, основатель Rolex, еще при жизни постановил, что Rolex никогда не должен торговаться на фондовой бирже. Он провидец?
Хайек: Я не знаю, был ли он провидцем, но он был прав. Отсутствие на фондовом рынке дает свободу. Вам не обязательно постоянно общаться. Это одна из наших проблем: мы должны представлять цифры, хотя большинство наших конкурентов этого не делают.
SPIEGEL: Очевидно, вас беспокоит то, что аналитики говорят, что Swatch Group не является подходящей инвестицией.
Хайек: Меня это даже радует. Мой отец всегда говорил: делай противоположное тому, что говорят аналитики, тогда ты станешь миллиардером.
SPIEGEL: Над вашим кабинетом висит пиратский флаг. Что вы хотите этим сказать?
Хайек: Что следует подвергать сомнению правила, особенно когда они устанавливаются истеблишментом. И что вам следует сохранить свое детское воображение.
SPIEGEL: Вас считают бунтарем, ужасным ребенком индустрии. Вам это нравится?
Хайек: Я не ужасный ребенок. Я добрый и очень творческий человек. Мы должны получать удовольствие от того, что мы делаем. И провоцировать в позитивном смысле - это весело.
SPIEGEL: Летом 2022 года в интервью вы говорили, что все стороны столкновения на Украине занимаются пропагандой. И что среди журналистов существует стадное чувство. Призывали к большей дипломатии. Дональд Трамп сейчас придерживается довольно недипломатичного подхода. Он унизил президента Украины перед мировой прессой.
Хайек: Наконец-то маски спадают. Вам не надоело смотреть на этих политиков по телевизору? Ничего никогда не говорится вслух, все всегда хорошо, все милы.
SPIEGEL: Мы в Германии боимся, что у Путина может сложиться впечатление, что Европа не защищена.
Хайек: Страх — плохой советчик. Если вы хотите мира, вам придется поговорить с противником. Возьмем, к примеру, войну во Вьетнаме. Нам говорили: если Вьетнам падет, все остальные страны станут жертвами коммунизма. Тогда западный мир погибнет, мы не должны заключать мир, мы должны победить! В конце концов, мир был заключен. И за кулисами об этом договорились друг с другом крупнейшие державы, а не только Южный Вьетнам с Северным Вьетнамом.
SPIEGEL: Странное сравнение.
Хайек: Почему? Теперь мы снова говорим: Боже мой, первая костяшка домино падает, мы должны это остановить! Конечно, Путин атаковал, без сомнения. Но почему он осмелился это сделать? Потому что Запад тоже совершил невероятные ошибки.
SPIEGEL: Вы вините Запад в конфликте, который начал Путин?
Хайек: Если вы выходите из дома, не запираете дверь и говорите всем, что у вас в доме есть драгоценности, а кто-то вламывается, то виноват грабитель. Но домовладелец также несет часть ответственности.
SPIEGEL: Это звучит как оправдание действий России. Вы сами ушли с российского рынка вместе со Swatch Group.
Хайек: Я ничего не оправдываю. Я просто думаю, что нам не следует вести себя как апостолы морали. Это лицемерие. Мы не хотим разговаривать с Путиным, но постоянно разговариваем со всевозможными диктаторами и деспотами. Чтобы заключить мир, нужно поговорить с противником.
SPIEGEL: Давайте вернемся к часам. В марте 2022 года компания Swatch вызвала ажиотаж, выпустив модель MoonSwatch. Кварцевые часы, созданные в честь легенды часового мира — Speedmaster от Omega, первых часов, побывавших на Луне. В январе 2023 года компания Swatch объявила о продаже миллионного экземпляра MoonSwatch. Сколько MoonSwatches вы уже продали?
Хайек: Мы уже давно продали двухмиллионные часы. Но это не цель, речь не идет о производстве как можно большего количества единиц. Мы продаем MoonSwatch всего в 250 магазинах. Каждый покупатель может приобрести только одни часы в день. За некоторыми исключениями, вы не можете купить часы онлайн.
SPIEGEL: Несколько недель назад вы выпустили MoonSwatch 1965. Модель призвана увековечить память о том, как Omega прошла квалификацию для космических полетов в 1960-х годах. Если мы правильно посчитали, то сейчас существует более 25 вариантов MoonSwatch. Разве не существует опасности чрезмерного стимулирования ажиотажа?
Хайек: Только в том случае, если вы не занимаетесь инновациями. Индикация фазы Земли, которую мы разработали для MoonSwatch, уникальна для мировой часовой индустрии.
SPIEGEL: Но она очень специфична. Она полезная, только если вы находитесь на Луне и хотите узнать, в какой фазе в данный момент находится Земля. А это случается довольно редко.
Хайек: Разве мы все не мечтаем увидеть Землю со стороны? Эти часы объясняют, что во время полнолуния на Земле темно, если смотреть с Луны. В конце концов, это поэтично! Мечтать разрешено.
SPIEGEL: Великим иконам часового мира уже почти полвека. Nautilus от Patek Philippe, Royal Oak от Audemars Piguet. Почему мир часов так много времени проводит в прошлом?
Хайек: MoonSwatch — это современная икона.
SPIEGEL: Не поспешное ли это суждение?
Хайек: Это решили потребители, а не я. Через два месяца после запуска MoonSwatch я был в азиатском магазине в Цюрихе. На кассе сидела молодая азиатка и смотрела на мое запястье. Она спросила меня, те ли это часы, что были на Луне.
SPIEGEL: При этом это была всего лишь дешевая копия часов, которые были на Луне.
Хайек: Копия, которая теперь сама по себе является оригиналом. Если вы хотите принадлежать к миру бренда, в какой-то момент вам нужно будет наладить отношения и уметь идентифицировать себя. В противном случае бренд слишком сильно отдалится от своих миллионов потенциальных клиентов.
SPIEGEL: Приведите пример.
Хайек: Возьмем модные бренды: Chanel или Hermès. Если у вас нет возможности купить дорогую сумку, вы можете купить хотя бы шарф или духи. Таким образом, доступ получает каждый, даже если у него нет большого дохода. В часовой промышленности вход обычно запрещен. Вы не сможете купить что-либо от марок Breguet, Patek или Rolex за 50 или 100 франков.
SPIEGEL: Считаете ли вы MoonSwatch демократичной роскошью?
Хайек: Не думайте только о Германии и Европе. Но и об Азии, Южной Америке. Многие люди там мечтают стать обладателями эксклюзивного предмета роскоши. Этот принцип сейчас интересует и многие бренды класса люкс, не входящие в Swatch Group. Мы создали несколько макетов с другими брендами, но я вам их не покажу.
SPIEGEL: Очень жаль.
Хайек: Но я хотел бы сказать еще кое-что о культуре нашей компании.
SPIEGEL: Пожалуйста.
Хайек: Чтобы добиться успеха в таком проекте, вам нужно не только проводить собственные исследования и разработки, но и производить все самостоятельно. Если вы передадите это поставщику, то что-то быстро просочится. Нас часто критикуют за то, что мы все производим сами. И чтобы мы сохраняли наших людей даже во времена кризиса. Компания Rolex только что закрыла часовой бренд Carl F. Bucherer. Они сделали это, потому что Rolex такой бедный?
SPIEGEL: Бренд не пользовался особой популярностью.
Хайек: Вы несете ответственность за развитие собственной привлекательности. Это не дано Богом. Если у вас есть такой бренд, как Carl F. Bucherer, вам нужно инвестировать и верить в успех.
SPIEGEL: В 2023 году Rolex купила швейцарскую ювелирную сеть после смерти владельца группы. Bucherer — крупнейшая в мире розничная сеть по продаже часов и ювелирных изделий, предлагающая бренды Swatch в дополнение к собственному бренду Carl F. Bucherer. Насколько это опасно для вас? Ваш прямой конкурент, Rolex, теперь имеет доступ к цифрам ваших продаж.
Хайек: Для нас это поглощение — скорее удача.
SPIEGEL: Почему?
Хайек: Теперь окончательно ясно, что последнее слово здесь за Rolex.
SPIEGEL: Вас не пугают никакие недостатки?
Хайек: На момент поглощения оборот Swatch Group с сетью Bucherer составлял 35 миллионов швейцарских франков. Это 0,4 процента от наших продаж.
SPIEGEL: То есть вам нечего бояться?
Хайек: Крупные компании в часовой промышленности более или менее знают, каковы объемы продаж их конкурентов. Что касается Rolex, то мы были и остаемся одним из их поставщиков. Мы также работаем вместе над патентами.
SPIEGEL: Иногда Rolex — партнер, иногда — конкурент?
Хайек: Это нормально, что мы конкурируем. Тем не менее, у нас есть общие интересы. Например, мы являемся акционерами CSEM в Невшателе, центра инноваций в часовой промышленности. Совместно с Patek, Rolex, Richemont, Лозаннским университетом и другими. Мы чувствуем определенную солидарность, поскольку все мы заинтересованы в том, чтобы швейцарская часовая промышленность оставалась инновационной и чтобы «сделано в Швейцарии» укреплялось. Это касается всех брендов.
SPIEGEL: Swatch Group также ведет деятельность в Германии, в самом сердце немецкой часовой промышленности. В Гласхютте, Саксония, у вас есть два бренда: Glashütte Original и Union Glashütte. Как вы оцениваете это место?
Хайек: Гласхютте очень интересен. Там сотрудничают различные компании. Там находится музей часов. Однако маркировка «Сделано в Гласхютте» не имеет того же значения для часов, что и «Сделано в Швейцарии».
SPIEGEL: Гласхютте продолжает попадать в заголовки газет, поскольку правоэкстремистская партия AfD добивается там рекордных результатов...
Хайек: Вопрос звучит как вопрос из времен ГДР. Должны ли мы сначала подвергнуть наших сотрудников проверке на совесть? Стоит ли нам спрашивать их, читают ли они SPIEGEL, Stern или Frankfurter Allgemeine? Стоит ли нам спрашивать их, ехали ли они когда-нибудь на своей машине со скоростью 150 км/ч, когда ограничение скорости составляло всего 120 км/ч?
SPIEGEL: Вы приближаетесь к сути.
Хайек: Ваш вопрос не невинен.
SPIEGEL: Мы еще даже не задали этот вопрос.
Хайек: Меня не волнует, католики ли мои сотрудники, верующие ли они, геи, женаты ли они, есть ли у них дети, занимаются ли они сексом, курят ли они травку. Меня волнует только то, бьют ли они кого-то, дискриминируют ли кого-то или запугивают ли кого-то. Мы не шпионская полиция и не морализаторы. Политическая культура Швейцарии, безусловно, отличается от немецкой.
SPIEGEL: В последние годы часовой бренд Nomos из Гласхютте организовал для сотрудников добровольные «семинары по борьбе с расизмом», на которых они обсуждали ценность демократии. Хороший подход?
Хайек: Мне кажется, что это похоже на то, как если бы уборщик давал жильцам урок о том, когда можно и когда нельзя выставлять обувь на улицу. Похоже, мы в Швейцарии больше доверяем собственным гражданам, чем в Германии. Я не думаю, что мне нужно объяснять швейцарцу на семинаре, что такое демократия. Возможно, было бы более целесообразно направить сотрудников в Швейцарию, чтобы они поняли, что такое демократия, когда в правительстве представлены различные партии — от правых до левых.
SPIEGEL: Насколько вы тверды в политике?
Хайек: Иногда у меня очень левые взгляды, иногда очень консервативные, но я, конечно, не собираюсь вступать ни в одну партию. Это автоматически означало бы, что идеология взяла верх над прагматизмом. Ни один ребенок не является идеологом. Идеологии скорее заключают людей в тюрьму, чем освобождают их.
SPIEGEL: Через две недели в Женеве начнется выставка Watches and Wonders — крупнейшая в мире выставка часов. Вы сожалеете, что бренды Swatch Group не представлены?
Хайек: Нет, мы попрощались с этими элитарными ярмарками. Эти ярмарки часов, на строительство дворцов которых тратятся огромные деньги, когда-то имели важное значение, поскольку на них встречались с торговцами, дилерами. Сегодня все совершенно иначе. Основное внимание уделяется конечному потребителю. Большая часть нашей продукции продается через электронную коммерцию или в наших собственных магазинах. Более того, мы не хотим быть привязанными к представлению новостей только один раз в год. Нам не нужно присутствовать на выставках, где все пытаются показать, что они самые красивые.
SPIEGEL: Однажды вы назвали это «конкурсом красоты».
Хайек: Я не возражаю против участия других.
SPIEGEL: Вы боитесь проиграть конкурс красоты?
Хайек: Вы имеете в виду, что такие люди, как вы, судят о том, что такое красота? Я по-прежнему считаю, что что такое красиво, решает потребитель.
SPIEGEL: Господин Хайек, спасибо за это интервью.