В то время как большинство российских предпринимателей жалуются на сложности работы у нас в стране, находятся иностранцы, готовые организовывать здесь производство.

 

Когда год назад француз Эрве Ле Девеат покидал должность руководителя сервис-центра группы Richemont, вопрос «что делать дальше» перед ним не стоял.

 

 

В отличие от большинства экспатов, соблазненных московскими зарплатами, Эрве отказался от других предложений иностранных компаний. Он не вернулся на родину, не уехал в швейцарские горы, он придумал себе бизнес в России. На первый взгляд странный, непривычный, маленький: Эрве взялся производить ремешки для часов. И не массовые, а эксклюзивные, по индивидуальным заказам.

 

 

«Я восемь лет руководил сервис-центром, который обслуживал самые престижные часы в мире. И я прекрасно знаю, c какими сложностями сталкиваются владельцы таких часов и сам сервис-центр. Более того, часть их проблем я могу решить», — говорит Эрве. А главная проблема — специфическая ситуация с логистикой, сложившаяся в нашей стране в сфере часов и комплектующих. Наше масштабное государство никак не хочет понять, что иногда маленькие по размеру вещи представляют собой ценность не меньшую, чем то, что едва умещается в морской контейнер. У нас можно без проблем перегнать за границу миллион тонн нефти или ввезти обратно тысячу пар обуви. Но маленькие часы, и особенно те крошечные детали, из которых они состоят, почему-то пересекают границу с огромным трудом. «Клиенты часто жалуются на сервис, который очень долго ремонтирует часы. Но проблема не в нем — он не может получить необходимые запчасти, — говорит Эрве, — поэтому у нас дело иногда доходило чуть-ли не до изготовления деталей». К концу своего контракта с Richemont Эрве удалось хорошо наладить работу сервиса, обеспечить его и квалифицированными мастерами, и наиболее востребованными запчастями. Но по технологии гарантийного обслуживания, принятой у ряда престижных марок, часы из ремонта должны выйти в первозданном виде, то есть такими же, какими они были отправлены в магазин с фабрики. И вот тут-то начинаются проблемы: часто получалось, что неисправность, из-за которой часы попали в ремонт, удавалось устранить в течение одной-двух недель, но из-за отсутствия ремешка клиент ждал часы по 3 — месяца.

 

 

Понимаете, для людей на часовых заводах ремешок — это не часть часов, а что-то внешнее, — рассказывает Эрве, — когда я звоню на фабрику и говорю, что мне нужно такое-то колесо к такому-то механизму, меня понимают. Если же я прошу ремешок, люди на том конце удивленно пожимают плечами». В отличие от деталей часов, определенный запас которых стремиться иметь каждая фабрика, склада с ремешками производитель обычно не имеет. Поэтому заказ на ремень совершает длинное путешествие через логистический центр фабрики, сервис-бюро производителя ремней, затем обратно, плюс еще пару недель добавляет российская таможня. А в Москве, тот же ремешок можно изготовить за несколько дней, причем он ничем не будет отличаться от оригинального, и цена в несколько сотен долларов не остановит заказчика. Будучи уверенным в рынке сбыта, Эрве открыл собственное ателье по производству ремешков.

 

 

С самого начала главной проблемой предприятия стало снабжение. Производство ремней не требует космических технологий, но организовать его в России оказалось делом непростым. В Москве не продается практически ничего из нужного оборудования, а если что-то и удается найти, то оно оказывается не совсем подходящим для производства качественной продукции. Поэтому практически все пришлось привозить из Франции и Швейцарии.

 

 

В Москве невозможно купить не то что оборудование, но даже краску или подкладку. А ведь именно такие мелочи, как нитка нужной фактуры, зачастую определяет внешний вид и класс изделия. Первое время за кожей, клеем и прочим Эрве ездил сам или просил захватить своих друзей-земляков. Сейчас он освоил более дорогостоящий путь — экспресс-перевозчиков. У них стоимость доставки и растаможки катушки ниток может в десятки раз превосходить собственно цену товара, но бывший менеджер считает, что иначе нельзя: «Бизнес должен быть предсказуем и стабилен, даже если требует дополнительных затрат».

Сама мануфактура — небольшое и исключительно чистое помещение. Трудно поверить, что здесь что-то красят и клеют. Аккуратно расставлены различные приспособления для вырубки, склейки, шитья и других операций. Каждый ремешок укладывается в свой пакетик и снабжается биркой, которая является подробнейшей инструкцией по изготовлению: здесь прописан заказчик, марка и модель часов, сорт кожи, размер ушек и даже маркировка пряжки. При наличии оборудования произвести ремешок любого типа и качества не составляет труда. Правда, к правильному оборудованию должны прилагаться правильные люди, и создание своего предприятия бывший менеджер начал с трехмесячной стажировки во Франции. Он работал на фабриках, знакомился с технологией, учился сам выполнять все до единой операции. Иначе нельзя — мастеров нужного класса в Москве нет и учить их некому.

 

 

Сейчас у Эрве работают два человека, и он доволен русскими сотрудниками. По его словам, в России легко найти хорошие руки, но очень тяжело сделать все остальное: «Все, что находится за пределами арендуемого тобой помещения — одна большая проблема». По плану клиентами французской мануфактуры должны стать частные лица и сервис-центры престижных марок. Реклама предприятию не потребовалась: за восемь лет работы в мастерской Эрве познакомился и со всеми коллегами, и со множеством владельцев дорогих часов. Частники обращаются к нему или чтобы поменять изношенный ремешок, или когда хотят изготовить к своим любимым часам новый, другого цвета или фактуры. К тому же частенько производитель выпускает некоторую модель только в варианте с браслетом. Ремешки, представленные в продаже, таких клиентов чаще всего не устраивают: иногда не подходит размер, иногда — цвет или фактура. В мастерской у Эрве им могут сделать все что угодно.

 

 

Вторая группа клиентов — это сервис-центры брендов, которым по разным причинам нужны ремешки. Но пока Эрве только пробует сотрудничать с ними и не готов активизировать это направление: при работе с серьезными марками недопустимы даже малейшие огрехи и отклонения, а мастерская находится в стадии становления и пока не все получается так, как хочется. В подтверждение этих слов Эрве протягивает мне два ремешка и просит определить, какой из них оригинальный, от Vacheron Constantin, а какой его. Как я ни кручу их в руках, оба выглядят абсолютно идентичными, разве что на одном чуть-чуть кривоват шов около пряжки. «Нет, — улыбается французско-русский предприниматель, — все наоборот: это и есть фирменный. А у нас прорезь под застежку пряжки получается чуть шире, видишь?» действительно, прорезь была на толщину волоса шире, чем надо. Я не смог сдержать гримасу, а владелец производства, видимо истолковав ее по-своему, гордо заявил: «через неделю я еду в Париж и привезу необходимую оснастку, так что мы сможем делать прорезь точно такой же!»