Слово «еколь» произошло, по-видимому от немецкого «Jokeluhren», обозначающего небольшого размера дешевые стенные часы без боя, с одной гирей.

Название «еколь» произошло, по-видимому от немецкого «Jokeluhren», обозначающего небольшого размера дешевые стенные часы без боя, с одной гирей.

Вторая попытка
После того как первые казенные часовые фабрики в Москве и Санкт- Петербурге, пущенные в 1764 году по указу Екатерины II, прекратили свое существование, российские предприниматели не скоро вновь попытались создать часовое производство. Опытнейшие специалисты, знаменитые московские часовщики Иван Толстой, Петр Гаевский и Иван Носов представили в 1844 году проект «О средствах водворения часового производства в России», в котором с сожалением отмечалось, что ежегодно из России уходит за границу более миллиона рублей на закупку простых и дешевых стенных часов. Однако, несмотря на содержательный анализ состояния часового производства в России и возможных выгод от его развития, проект так и остался на бумаге.
Не дождавшись поддержи правительства, крупные и мелкие предприниматели попытались своими силами наладить выпуск простых часов. К середине XIX века в этом отношении уже имелся некоторый опыт. Петр Гаевский еще в начале века начал объединять всех кустарей Москвы и Подмосковья, изготавливавших простые стенные часы. Часы Гаевского стоили 85 копеек за штуку и потому назывались «экономичными», то есть дешевыми. В 1865 году Гаевского наградили Большой серебряной медалью за инициативу по выпуску общедоступных настенных часов.
Наиболее ярко народное предпринимательство в области часового дела проявилось в Звенигородском уезде Московской губернии. Иногда этот уголок России даже называли «подмосковной Швейцарией».
В 60-е годы жители деревень с милыми названиями Шарапово, Ястребки и Ягунино стали заниматься не только традиционным сельским хозяйством, но и часовым делом. Это было самое жизнеспособное производство часов во всей России, прекратившее свое существование только после запуска первых советских часовых заводов. Оставшиеся кустари перешли работать в цех по производству ходиков на Втором Московском часовом заводе в 1930 году.

Первопроходцы
Первым, кто занес часовой промысел в село Шарапово, был крестьянин Петр Егоров, ранее работавший в Москве, в оптическом заведении купца Московского, занимавшегося также выделкой часов. Вместе с Герасимом Афанасьевым они организовали в 1860 году часовое производство. До 1875 года в трех избах села Шарапово Герасим Афанасьев вместе с домохозяевами и членами своей семьи выпускал с помощью простейшего самодельного токарного станка и делительной машины для нарезки зубьев до 1500 часов в год. В 1875 году Афанасьев открыл мастерскую с применением машин и ученического труда, затратив на все оборудование всего 25 рублей. Чистая прибыль мастерской в первые годы ее существования, по словам самого Афанасьева, доходила до 50 рублей в месяц. Это объясняется высокой для того времени ценой на ходики - около трех рублей - и отсутствием конкуренции.
Часы Герасима Афанасьева демонстрировались на всероссийских выставках 1882 и 1896 годов в Москве и Нижнем Новгороде. Эксперты отмечали как новизну самого дела - изготовление кустарным способом простых настенных часов (так называемых «ходунцов», без боя, с одной гирей), так и стремление мастера удешевить производство. Предприятие Афанасьева непрерывно развивалось. Так, в 1882 году в мастерской начали использовать пресс для штамповки латунных кружков для колес и кружков маятников, в то время как в Москве подобные заготовки еще просто вырезали ножницами.
Афанасьев работал наравне с наемными рабочими и сам на лошадях отвозил товар в Москву (использовать железную дорогу начали в 1890-е годы). Первое время в столице кустарь приобретал материалы и принадлежности, но впоследствии многое, например, гири, начали производить на месте или в окрестных деревнях.

...и последователи
Пример Герасима Афанасьева оказался заразительным. Уже в 1899 году в звенигородском часовом промысле были заняты 66 человек. В селе Шарапово, кроме фабрики Афанасьева, возникли «скольные» мастерские других предпринимателей, среди которых наиболее крупной была мастерская Василия Ильича Платова. Долгие годы в Москве он был «золотариком», то есть занимался чисткой отхожих мест. Однако не спешите представлять себе некое подобие современного «бомжа». Платов был настоящим предпринимателем, использовал в работе более полутора десятка собственных лошадей. На капитал, накопленный подобным образом, была открыта часовая фабрика. Со временем фабрика Платова стала одной из самых крупных часовых фабрик Звенигородского уезда. Только в 1906 году на ней работали 110 человек, не считая 40-50 кустарей-надомников. Надо сказать, что при этом кустари-«скольщики» по сути своей оставались крестьянами. Многие из них приходили на промысел из деревень и отпрашивались на покос, уборку урожая и. конечно, на Рождество и Пасху.
Фабрика Платова, выпускавшая - по словам историка часового дела России В. Н. Пипунырова - в месяц 500 ходиков и несколько сот маятников гиревых часов, уже была оснащена ножными токарными станками, ручными винтовыми прессами, станками для фрезеровки колес. В этом же селе открыл мастерскую младший брат Василия Ильича - Степан Ильич Платов. Часы обоих братьев экспонировались на различных российских выставках. В «Вестнике Всероссийской кустарно-промышленной выставки 1902 года» в Санкт-Петербурге была помещена реклама: «Фабрика часов В. И. Платова-старшего. Село Шарапово Московской губернии Звенигородского уезда предлагает большой выбор стенных часов без боя и с боем; круглых; с колоколами, будкою, скворешнецей, домиком и др.».

Разделение труда
Как особый подсобный промысел следует отметить изготовление цепей для гирь. В селе Шарапово это ремесло освоила практически каждая, мало-мальски свободная от других работ, женщина. Помогали вязать цепи даже маленькие девочки лет пяти-восьми. Цепей вязали в избытке, так что хватало не только для местных, но и для московских мастерских. Посредник из местных крестьян получал от московских купцов медную проволоку, отдавал ее цепочницам и привозил заказчикам уже готовые изделия. По существовавшим расценкам женщинам платили по 50 копеек за сотню цепей, а посредники за ту же сотню получали по рублю. Только около 1914 года в Москве, на фабрике дешевых стенных часов Рейнина, была установлена машина для вязки цепей, заменившая ручной труд. Ее производительность (100-150 цепей в день) втрое превышала способности женщины-цепочницы.
Так же, как производство цепей, практически в каждой избе было налажено изготовление так называемых «скамеек» - деревянных корпусов для сколей. Простые изделия, не требующие больших затрат, сложных инструментов, могли вырабатывать и неквалифицированные работники - дети и старики. Таким образом, разделение труда на шараповском производстве породило профессии штамповщиков, сборщиков часовых механизмов и корпусов, изготовителей гирь, вязальщиц цепей. Среди специалистов были лекальщики, оформители циферблатов и мастера, украшавшие корпуса настенных часов с боем. Для производства часов широко использовали местные материалы: для корпусов брали древесину ели, березы, ольхи; гири заполняли для тяжести чистым речным песком. Все это позволило шараповским кустарям к 1913 году производить до 95 тысяч часов в год.
Судя по оформлению сохранившихся ходиков, шараповские умельцы также занимались, как сказали бы сегодня, дизайном и рекламой. Они активно «продвигали» свою продукцию, выставляя ее на всевозможных выставках. Так, на часах Герасима Афанасьева имеется этикетка, из которой видно, что ходики знали даже в Париже:
«Производство стенныхъ часовъ Герасима Афанасьева съ сыномъ в селе Шарапово Московской губ. Звенигородского уезда».
«За выставку в Париже»
«За выставку Нижний Новгородъ 1896 г.»
«За выставку въ Харьковъ 1887 г. Похвальный листъ»
На других дешевых ходиках с жестяным циферблатом, украшенным сельским пейзажем, также имеются фирменная этикетка и изображение медалей на циферблате. Откликались шараповские умельцы и на волнующие события общественной жизни. Так, сохранились ходики фабрики Платова с изображением генерала Н. П. Линевича, главнокомандующего вооруженными силами во время русско-японской войны. Тогда вообще было модным развешивание по стенам портретов членов царской фамилии, генералов, епископов, дешевых картинок с изображениями военных подвигов. Очевидно, генерал Линевич в сражениях вел себя достойно, иначе его портрет не поместили бы на самых «народных» часах.
Шараповские мастера снабжали дешевыми часами практически всю Россию. Около половины всей продукции шло в Москву, остальное - в другие города, даже в Сибирь. Шараповский промысел пережил войну 1914 года, революцию 1917 года, гражданскую войну. Уже в 1920 году мы находим упоминание о нем при организации Главка точной механики в числе объектов, передаваемых Главточмеху под названием «Государственная фабрика стенных часов в селе Шарапово». Сохранилась «Заборная книжка по мелколавочному кредиту», на обложке которой - две ленинские цитаты. Вдохновленные напутствиями вождя, поверив в новую экономическую политику, шараповские предприниматели некоторое время выпускали часы с советской символикой. Изготавливали и циферблаты для ходиков с рисунками двух петухов, звезды, серпа и молота. Ходики - ласковое название простеньких домашних, кухонных часов. Они были настолько неприхотливы, незатейливы, дешевы, подлинно народны, что выпуск их продолжался еще долгие годы. Часы с жестяными циферблатами с рисунками на темы советской жизни - первыми аэропланами, тракторами, радио, школ, уборки урожая, впоследствии - с репинскими мишками, орнаментами -выпускали Второй Московский, Сердобский, Орловский часовые заводы. И сегодня еще можно встретить во многих сельских избах и городских квартирах весело тикающие, уютные ходики, жизненный путь которым в нашей стране проложили народные кустари из «подмосковной Швейцарии».

Опубликовано в журнале "Часовой Бизнес" №1-2001

Портал профессионалов часового бизнеса TimeSeller.ru
При перепечатке активная ссылка обязательна

Теги: 1-2001